Творчество наших читателей

Из архива газеты "Маяк", май 2023 год. Подписывайтесь на газету "Маяк" и будьте в курсе всех событий. 
Пассажирский поезд просигналил в последний раз, извещая о своем отправлении. Люди расселись по вагонам. Мы тоже прошли к своим местам. Поезд тронулся, и все бросились к окнам. Зашли и проводники. Вдруг из толпы провожающих отделилась одна женщина:

– Стойте! Отдайте мне сына! Возьмите мою душу, только отдайте мне сына! – крикнула она с горечью и повисла на дверях нашего вагона.

Поезд, еще не успевший набрать скорость, остановился. Это была моя мама, окружающие постарались ей помочь. А она продолжала кричать: "Отдайте мне ребенка!”. Я побежал к двери, выпрыгнул из вагона и упал. Мама вся в слезах подняла меня и прижала к груди. Тут подбежали милиционеры. Две русские женщины что-то объяснили им, потом они снова и снова поцеловали меня, что-то сказали маме и попрощавшись, сели в вагон. Я остался с мамой. Поезд тронулся...

...Весь секрет этой истории начался около трех лет назад. Как рассказывала мама, в октябре 1941 года в наш дом впустили эвакуированную русскую семью. Моему брату было пять лет, мне – три, брату – один год. Отец отправился на фронт еще в июле. Мы жили с мамой и бабушкой. Нашим квартирантам: тете Шуре – 30, ее сыну Шурику – 3 года, бабе Марусе 50 лет. Наша мама с раннего утра, взяв с собой тележку, отправлялась на лесоповал за 12 километров от
деревни. Подселенные к нам женщины тоже работали: в больнице по 12 часов. Мы, дети, оставались с бабушкой. Шурик сильно кашлял, мама, волнуясь за него, спросила причину. Баба Маруся пояснила. Когда немцы подступили к Ленинграду, жители стали уезжать из города в тыл, на восток. Наши квартиранты несколько раз тоже пытались уехать с вокзала, но каждый раз то поезда не было, то не хватало мест. Наконец, в один из холодных осенних дней им удалось сесть в один из 20 вагонов подъехавшего поезда. Ближе к Москве их поезд попал под бомбежку. Погибли тысячи людей. Тем, кто выжил, пришлось разместиться в трех уцелевших вагонах, собрать оставшуюся от мертвых одежду, еду. В этих условиях простудилась и умерла 25-летняя дочь бабы Маруси.

Шурик тоже тяжело болел, после этого у него остался сильный кашель.... В начале 1942 года в нашу семью пришло сразу три горя. В феврале умерла наша бабушка. Через некоторое время, так и не оправившись от болезни, навсегда закрыл глаза и Шурик. В начале марта с фронта пришла весть о гибели отца. Баба Маруся, тетя Шура, мама сильно плакали. Мама пошла к руководителям: “Детей оставить не с кем, не могу ходить на лесопилку”, но ей посоветовали отдать нас в детдом.

В начале 1943 года тяжело заболела мама. Хорошо, что ее выходили, можно сказать, спасли от смерти наши квартирантки. Вскоре, после освобождения Ленинграда, женщины засобирались в свой город. Они стали уговаривать: "Галя (маму зовут Гильмекамал), мы полюбили твоих детей, как родных, умоляем тебя, отдай нам своего Анвара, он нам будет вместо Шурика!». После долгих уговоров мать согласилась, сказав, что только на год.

Мать и бабушка Шурика одели меня в его одежду, подготовили к дороге. Мне тогда было 7 лет, и я еще хвастался соседским мальчишкам: “Уезжаю в Ленинград!". Был март месяц. Нас провожали родственники, соседи...

Мы еще долго стояли с мамой на перроне, смотря вслед поезду, мама крепко прижимала меня к груди. Так навсегда уехала моя мечта пожить в Ленинграде...

Анвар Кашапов