Волшебные звуки курая

В январе 2008 года, в канун 80-летия со дня рождения видного татарского писателя Махмута Хасанова, много лет проработавшего в районной газете «Маяк», в Азнакаево состоялся вечер его памяти. Среди приглашенных гостей были приехавшие из Казани близкие Махмута ага - его супруга Марьям апа, дочь Амина, сын Мансур. Известный в районе мастер по изготовлению народных духовых музыкальных инструментов, таких, как курай, кубыз, и, конечно, отменный исполнитель народных мелодий Азват Зиганшин, выйдя на сцену Дворца культуры, в очередной раз очаровал зрителей волшебными звуками курая. В конце он вручил этот инструмент Мансуру, который родился и вырос в Азнакаево. В этой связи мне вспомнились события давно минувших лет.
В начале 70-х годов прошлого столетия я был студентом отделения татарского языка и литературы Казанского государственного университета. На время летней сессии заочникам выделяли места в общежитии №4, что на улице Красной Позиции. Зимой же ютились, кто, где мог, поскольку у студентов-очников тоже была горячая экзаменационная пора. Правда, благодаря земляку Марселю Галиеву, бывало, и зимой мне находилось место в общежитии. В те годы я и познакомился с начинающими, впоследствии признанными татарскими поэтами, среди которых были Фаннур Сафин, Роберт Миннуллин, Хайдар Гайнетдинов, Эдуард Мустафин и Рустам Файзуллин, сейчас печатающийся под псевдонимом Акъегет. Воспоминания о тех временах бередят душу, оно и понятно, ведь мы были молоды… Однако, речь сегодня несколько о другом.
Учеба в университете мне давалась легко, экзамены сдавал одним из первых и без особых усилий. Фаннур шутливо подтрунивал надо мной, мол, завтра у тебя очередной экзамен, давай, «отметим» оценку «отлично»… Он учился на очном отделении, и помнится мне, тоже хорошо сдавал экзамены. После окончания университета в том же году и ему, и мне предложили поступать в аспирантуру…
Учеба шла своим чередом, без особого напряга, потому свободного времени было достаточно. Конечно, сильно скучал по родным местам, сынишке Ниязу и его матери - моей дорогой Бибигайше. Это сегодняшнему студенту тоска по близким не грозит: в руках мобильный, говори хоть сутки напролет. А в те годы не в каждой квартире имелся и обычный телефон. В такие минуты, когда одолевала тоска по дому, душа находила отдохновение в песне, музыке…
В период очередной летней сессии моими соседями по комнате в общежитии стали такие же журналисты, как и сам я - Мусавир Гатауллин из Сарманово, Фаяз Агзамов из Мензелинска, Ильдус Диндаров из Нурлата (сегодня он - собкорр газеты «Ватаным Татарстан»). Надо сказать, что Мусавир был музыкальным человеком. Порой казалось, что он больше музыкант, чем журналист. Я приметил его еще в юношеские годы, когда он приезжал в Азнакаево вместе с другими участниками зонального конкурса художественной самодеятельности. В общежитии мне довелось узнать его ближе. И Мусавир, и Фаяз учились ровно, без особого фанатизма. Хотя чуть отстали от своих сокурсников, они не торопили время и не проявляли особого рвения к учебе. Конечно, радовались, если удалось сдать экзамен, но и не особо печалились, если не повезло…
Мусавир часто брал в руки курай, и комната наполнялась изумительными мелодиями, которые мысленно возвращали нас в родные края, смягчали тоску по дому. Инструмент этот изготавливал из алюмиевой трубки композитор Ифрат Хисамов. Мусавир был хорошо с ним знаком, часто бывал у него, в Доме народного творчества (так называлось в те годы это учреждение). Вместе они даже написали две-три песни. Мусавир «опробовал» каждый изготовленный мастером курай.
Увлечением друга «заболел» и я, хотя не обладал особыми музыкальными способностями. В свое время я и тальянку пытался освоить, однако гармонистом так и не стал. А кому-то музыка легко дается, видно для этого нужен талант от Бога. Я предложил другу Мусавиру продать мне один курай и подучить меня немного. Он согласился. Доброй души был человек… Несколько лет спустя его не стало: погиб в автокатастрофе… А тогда договорились мы о цене - три рубля, в то время это была универсальная сумма: бутылка водки стоила 2 рубля 87 копеек. Но друг не спешил взять деньги, сказал, мол, позже. Видно, на тот момент не особо нуждался в них. Мусавир и Фаяз вообще не зацикливались на деньгах: есть - хорошо и не боялись тратить, нет - тоже не беда, Бог даст, будет. В период безденежья Фаяз с утра уходил собирать бутылки, чтобы сдать и иметь хоть какую-нибудь мелочь. Но бывало, возвращался ни с чем, видно, кто-то чуть раньше него подсуетился…
После нескольких уроков игры на курае и я несколько преуспел в этом деле, однако сразу понял, что не достичь мне высот своего учителя. Его губы забавно шевелились, когда он выводил удивительные мелизмы, приятные на слух звуки-вибрато. А я так и не научился использовать отверстие на тыльной стороне курая, да из тех, что на лицевой, задействовал не все. Мелодия худо-бедно получалась, правда, с легким свистом, который прощался начинающим. Профессионалы же исполняют мелодию нежно, звучно. Как известно, татарская народная музыка основана на пентатонике - пяти звуках. Я и научился извлекать эти пять звуков.
Как-то раз Мусавир, Фаяз, я, Фаннур - все вместе отправились к Ифрату Хисамову, в Дом народного творчества. Разумеется, «взбодрились» чуток, а иначе откуда бы взяться смелости на шальной по тем временам поступок. По улице Баумана вышли на площадь Куйбышева. У каждого, кроме Фаннура, в руках курай. Уже не помню, кому в голову пришла эта идея, скорее всего Фаннур нас и настропалил, встав в ряд возле памятника Тукаю, мы заиграли татарскую мелодию «Тафтиляу»… Это было нечто! Для сегодняшнего дня - конечно, вполне нормальная картина, а тогда это импровизированное выступление могло обернуться для всех нас очень печально. Но все обошлось. К нам подошел мужчина преклонных лет, видно ему понравилась наша игра, и пригласил к себе в гости. Жил он своим домом неподалеку, на берегу Кабана. Славно посидели в тот день…
Годы спустя, кажется, в журнале «Казан утлары» я прочитал одно из стихотворений нашего Фаннура, в котором он рассказал именно об этом забавном случае. Только вот не запомнил номера этого журнала, очень к месту были бы сейчас его стихотворные строки…
Недолгим было мое увлечение кураем. Все же в годы учебы в Ленинградской партийной школе пришлось как-то выйти на публику. Представители татарской национальности на природе проводили Сабантуй. Мой сокурсник - обладатель красивого голоса Харис Ашрафзянов, который и сегодня мог бы, что называется, за пояс заткнуть некоторых «популярных исполнителей», тогда подготовил несколько песен. Мы ожидали, что его выступление под мой аккомпанемент на курае изумит питерских татар. К сожалению, особого фурора мы не произвели…
Эти события мне вспомнились на вечере памяти незабвенного Махмута ага Хасанова, в те минуты, когда Азват Зиганшин вручал сыну писателя курай. Надо сказать, что первый свой инструмент он изготовил, сняв мерки с курая, что остался у меня в память об Ифрате Хисамове. И со временем стал настоящим мастером по изготовлению, а также блестящим исполнителем народных мелодий. Сейчас вместо металла использует современные материалы. Есть в его копилке популярный среди башкиров инструмент, изготовленный из дерева, отличающийся по длине и количеству отверстий, а также своеобразный - «пузатый», выточенный из камня. В тот день Азват эфэнде и мне подарил один курай. В том, что он увлекся народным творчеством и преуспел на этом музыкальном поприще, смею полагать, есть и доля моего участия.
Сегодня я храню три инструмента, два из них - мастера Азвата Зиганшина, когда-то он подарил мне курай, преобразованный из обычной магазинной детской пластмассовой дудочки. Но самый памятный - что достался от друга Мусавира, изготовленный руками Ифрата Хисамова. Как и положено, с автографом: «Х.И.Н. 11/ III-68». Для меня это - настоящая реликвия.
Ирек БАДРЕТДИНОВ, журналист. Альметьевск